Cтратегическая борьба с Китаем и Россией стала важным аспектом Арктической стратегии США, хотя всего пять лет назад призывы обратить пристальное внимание на арктический регион, обращенные к Соединенным Штатам, только начинали звучать. Рассмотрим, к
примеру, тот вывод, который был сделан в Докладе Министерства обороны по Арктической стратегии, представленном в конгрессе США в июне 2019 года: «У Соединенных Штатов есть широкий ряд взаимосвязанных интересов национальной безопасности, имеющих отношение к Арктическому региону… Арктика — это потенциальный коридор для стратегического соперничества. Арктика — это потенциальная площадка для агрессии и расширенного соперничества между крупными державами, которая охватывает пространство между двумя ключевыми регионами — Индо-Тихоокеанским регионом/Европой и территорией Соединенных Штатов. Интересы Соединенных Штатов включают в себя сохранение гибкости для проекции глобальной мощи, в том числе путем обеспечения свободы судоходства и полетов, а также ограничение способности Китая и России использовать регион в качестве коридора для соперничества, который позволит им продвигать их стратегические цели посредством агрессивного поведения».
Арктика — это регион, на который американские политики редко обращают внимание, но который играет ключевую роль в политике мировых держав. Из-за последствий изменения климата в Арктике открываются новые экономические возможности, и крупные мировые державы все чаще заявляют о своем намерении доминировать в этом регионе. К несчастью для американских стратегов, Вашингтон сильно отстает от своих соперников. К примеру, в распоряжении Береговой охраны США есть всего два ледокола. Хотя у Китая тоже всего два ледокола, для полноты картины необходимо отметить, то у российского флота в настоящее время есть как минимум 40 ледоколов, а к 2035 году у нее будет на 13 атомных ледоколов больше. Хотя использовать данные о числе ледоколов в качестве единственного показателя для оценки перспектив стратегического соперничества в Арктике — это, конечно, не совсем правильно, учитывая разнообразные угрозы, с которыми в этом регионе сталкиваются такие соперники, как Китай и Россия, все же разрыв действительно существует, и размеры ледокольного флота — это только вершина айсберга.
Согласно Закону о бюджетных ассигнованиях на национальную оборону на 2021 год, который в настоящее время находится на рассмотрении в конгрессе США и в котором содержится ссылка на документ о стратегических перспективах Береговой охраны США от апреля 2019 года, «продемонстрировав стремление к оперативному присутствию, Канада, Дания и Норвегия уже сделали стратегические инвестиции в строительство патрульных кораблей с ледокольными возможностями… Соединенные Штаты — это единственное арктическое государство, которое не сделало подобных инвестиций в надводные корабли с ледокольными возможностями, позволяющими обеспечивать безопасность на море».
Помимо шагов для решения вопроса с инвестициями в законопроекте Палаты представителей также содержится призыв к созданию консультативного комитета по морским перевозкам в Арктике и обращенное к Береговой охране требование предоставить отчет об арктическом потенциале вооруженных сил (особое внимание предлагается уделить сравнению с потенциалами вооруженных сил иностранных государств). Наконец, этот законопроект призывает Министерство обороны США создать Региональный центр исследования безопасности в Арктике, что станет большим шагом в направлении изучения этого региона.
На макроуровне в новом тысячелетии глобальная стратегия Соединенных Штатов становится все более бесконтрольной и неразумной. Значение Ближнего Востока как направления первостепенной важности уменьшилось, а мысли американских политиков все больше занимает подъем Китая. Администрация Обамы попыталась обозначить этот радикальный сдвиг приоритетов термином «поворот к Азии», сконцентрировавшись на том, чтобы сдерживать Китай преимущественно экономическими средствами, главным образом посредством торгового соглашения о Транстихоокеанском партнерстве. В период работы нынешней администрации пропаганда жесткой позиции в отношении Китая достигла своего максимума, и предвыборные штабы Трампа и Байдена теперь обмениваются ударами, пытаясь продемонстрировать свою готовность дать отпор Китаю — по крайней мере на период предвыборной кампании, — то есть сопротивление неконтролируемому росту Китая стало важным приоритетом по всей ширине политического спектра.
Очевидно, Китай представляет собой угрозу, которая радикальным образом отличается от всего того, с чем Соединенные Штаты сталкивались прежде. Пекин демонстрирует вопиющее неуважение к международным законам и нормам (как мы могли наблюдать на примере споров вокруг Южно-Китайского моря) и откровенно презрительное отношение к демократии и правам человека (в Гонконге или на примере уйгуров в Китае). Более того, учитывая растущую зависимость глобальной экономики от Китая, становится ясно, что Пекин будет той многосторонней и сложной проблемой, которую придется решать не одному поколению американских политиков.
Стремительный рост Китая оставался практически незамеченным, и, игнорируя его, Соединенные Штаты забыли даже о главных принципах своей глобальной стратегии. Подумайте, к примеру, о постепенном проникновении Китая в Западное полушарие, где он убедил 19 государств Латинской Америки и Карибского бассейна подписать с ним соглашения в рамках инициативы Си Цзиньпина «Один пояс, один путь». Китай проник практически во все регионы мира. От Индо-Тихоокеанского региона и Африки, до Европы и Латинской Америки — Китай уже начал укреплять свои позиции и бросать вызов международному порядку. Вторая холодная война уже началась, а Соединенные Штаты грелись в лучах своей славы слишком долго.
В январе 2018 года Китай провозгласил себя «околоарктическим государством» — чем рассмешил картографическое сообщество, — и начал готовиться к реализации своей инициативы «Полярный Шелковый путь». Стратегическое значение тех экономических возможностей, которые открывает Арктика, пока до конца не ясно, однако уже сейчас очевидно, что Китай заявил о своем решительном стремлении стать важным игроком в относительно эксклюзивной игре. Как и в случае с инициативой «Один пояс, один путь», Китай будет использовать инвестиции в качестве своего билета на шоу — в 2013 году Китай получил статус обозревателя в Арктическом совете, межправительственном форуме, посвященном сотрудничеству «арктических государств» (Соединенные Штаты, Канада, Дания, Финляндия, Исландия, Норвегия, Швеция и Российская Федерация) в Арктике. Более того, Китай сотрудничает с Россией в реализации проектов по добыче энергоресурсов на полуострове Ямал на севере России, а в 2018 году Россия и Китай запустили совместный проект по строительству СПГ-танкера с ледокольными возможностями — проект, которым руководят компании Cosco и «Совкомфлот» и в котором часть расходов берут на себя российская компания «Новатэк» и Фонд Шелкового пути. Противостояние в Арктике такому противнику, как Россия, влечет за собой целый ряд вызовов, однако перспектива совместного российско-китайского вызова интересам Соединенных Штатов в Арктике — это потенциальный техно-триллер и ночной кошмар, противостоять которому Америка совершенно не готова.
Арктика — это не только «потенциальный коридор для стратегического соперничества» и не только «потенциальная площадка для расширенного соперничества между крупными державами». Эта игра уже началась, и американские политики отстают от своих коллег из других стран в реакции на эту угрозу. Геологический комитет США подсчитал, что в Арктике находится примерно 90 миллиардов баррелей неразведанных запасов нефти, что составляет около 13% мировых запасов, и примерно треть неразведанных запасов природного газа. Гонка уже началась, и Соединенные Штаты в настоящее время не в состоянии ее возглавить.
Администрация Трампа продемонстрировала готовность воспользоваться частью этих природных ресурсов, когда в 2017 году после принятия довольно неоднозначного законопроекта конгресс США решил позволить американским энергетическим компаниям начать исследование природных ресурсов в Арктическом национальном заповеднике дикой природы (Arctic National Wildlife Refuge). Этот заповедник, находящийся под управлением Министерства природных ресурсов, представляет собой крупный участок «Последней великой девственной природы» и включает в себя примерно 78 тысяч квадратных километров в районе Норт-Слоуп на Аляске — по площади он примерно равен Чешской Республике. Администрация уже приступила к реализации планов по постепенному открытию этих территорий для бурения на нефть и газ посредством программы сдачи участков в аренду энергетическим компаниям. Поскольку господство в области энергетики является важным приоритетом администрации Трампа, вряд ли призывы защитников окружающей среды и местных племен, которые выживают благодаря стадам северных оленей, каким-то образом изменят ситуацию. (Между тем низкие цены на нефть и резкое падение мирового спроса могу замедлить темпы реализации этих планов.)
До настоящего времени Соединенные Штаты закрывали глаза на амбиции Китая практически во всех регионах мира. Эти амбиции Китая были направлены в том числе на Арктику, и, чтобы помешать России и Китаю диктовать правила игры во всем арктическом регионе, Америка должна как следует подготовиться к тому, чтобы защищать свои интересы там. Разведочные работы, изучение этого региона и отчеты Береговой охраны — это важные шаги в совокупности с планами конгресса построить еще шесть ледоколов в ближайшие несколько лет, что позволит немного изменить соотношение сил. Если Китай и Россия объединят свои силы для осуществления совместной деятельности в Арктике, это соотношение составит 42 ледокола против восьми, то есть перевес будет на стороне Москвы и Пекина. Если Пентагон считает, что его миссия в Арктике заключается в том, чтобы «ограничивать способность Китая и России использовать этот регион в качестве коридора для соперничества, который позволит им продвигать их стратегические цели», тогда он совершенно не подготовлен к выполнению этой миссии.
Майкл Лайонс — исследователь, живущий в Германии и специализирующийся на вопросах безопасности в Европе и на Ближнем Востоке. Он сотрудничал с Институтом Кеннана и является выпускником Венской школы международных исследований (Vienna School of International Studies).
